Слабость не в почете
В исправительных учреждениях под запретом жалобы на жизнь и слезы. Слабых здесь не любят. На свободе многие женщины имеют «жилетку», в которую можно поплакаться. При общении с мужчинами нередко срабатывает следующий стереотип: стоит заплакать, и можно быстро получить желаемое. На зоне же мужчин нет, а потому манипулировать будет некем.
Здесь все равны, и все находятся в не самых комфортных условиях. Поэтому нытиков в колониях не любят. У всех свои проблемы, а потому плакать по пустякам здесь считается неприличным. Вместо с тем, если случится беда, и арестантке потребуется помощь, ее поддержат. Если нужно, то и деньги найдут.
Например, известен случай, когда одной из заключенных понадобилось дорогое лечение. Необходимых медикаментов в санчасти не было, а сама женщина была бедной. Средства на лечение собирались всей колонией. Кроме того, при освобождении ей помогли с жильем. И это при том, что женщина никогда ничего не просила.
Но попадаются в колониях и те арестантки, которые закатывают истерики без повода. Их никто не воспринимает всерьез, и на поддержку со стороны других заключенных им рассчитывать не приходится.
Шмон в женской колонии
Как рассказывают очевидцы, досмотр в женской колонии намного строже, если сравнивать с мужскими исправительными учреждениями. Надзирательницы часто прибегают к унижениям и издевательствам: от заключенной требуют полностью раздеться, проводят обыск в волосах и даже во рту. Вся одежда тщательно проверяется.
Досмотр женщин в тюрьме делится на:
- простой (нужно пройти сквозь рамку, проверяют карманы);
- полный (раздеться придется полностью);
- штатный (за месяц могут проверить 1-2 раза);
- экстренный (может произойти когда угодно).
Чаще всего осмотр в женской тюрьме устраивают после прихода с прогулки.
Сотрудники лагеря нередко истязают девушек, чаще всего сексуальное насилие сходит с рук работникам колонии. Однако нередко, многие дамы преднамеренно вступают в сексуальную связь с работниками тюрьмы, надеясь таким образом получить особое отношение к себе и некоторое послабление во время отбывания наказания.
Защита личного пространства
Это первое, что нужно сделать при определении в отряд. И речь идет как о физическом, так и о психологическом плах. В колониях большинство женщин сбиваются в небольшие группки, называемые семья. Каждая семья может включать в себя два и более человека. Ведя совместное хозяйство, выжить на зоне проще.
Однако не следует примыкать к такому сообществу сразу же по приезде в колонию. Естественно, новоприбывший находится в стрессе, а потому соблазн стать частью небольшого коллектива будет велик. К тому же, на зоне немало лиц, желающих дружить и семейничать. В особенности, если им станет известно о том, что у новенькой есть деньги или же она часто получает передачи от родных и близких.
Новенькой постоянно будут предлагать выпить чаю и посплетничать. Однако от подобных предложений следует твердо отказываться. При этом нужно стараться никого не обидеть, ведь грубость в женских колониях не в почете. Впоследствии, разобравшись, кто есть кто, арестантка сможет выбрать себе группу и примкнуть к ней.
По это причине новоприбывшая должна четко обозначить границы и предупредить всех о том, что во время чтения или других дел беспокоить ее не следует. Также не следует раздавать всем сигареты, пытаясь таким образом подружиться. Заключенные быстро привыкают к таким подачкам и садятся на шею. И отказ в итоге воспринимается болезненно, ведь раньше же постоянно давали.
Также не следует сплетничать. Любое злословие в чужой адрес нужно пресекать, иначе можно оказаться в эпицентре чужих разборок. Скорее всего, личное пространство в тюрьме придется обозначать неоднократно. И слабину здесь давать не следует, ведь несколько раз получив жесткий отпор, осужденные перестанут посягать на чужую территорию. Кроме того, людей с твердым характером на зоне уважают. А безвольных и заискивающих, напротив, пытаются обходить стороной.
Жена, которую проиграли в карты
Иногда форумы — это чуть ли не единственные места, где люди могут излить душу. Поэтому там можно прочитать просто отвратительные истории, которые лучше было бы и не читать вовсе, и это одна из таких. Сами рассказчики обычно изменяют свои имена и имена действующих лиц, но на всякий случай мы изменили их ещё раз.
Рассказывает пользователь «Пикабу» Ольга. Она, будучи студенткой, работала официанткой в одном из неблагополучных российских городов, где подростки засматриваются на сидевших людей, и очень хотят быть таким же, где слушают блатные песни и даже в мирной жизни стараются разговаривать на фене. В кафе кроме неё работали ещё шестеро девушек, пять из которых были «ждулями». Одна из них, назовём её Юлия, рассказала Ольге чудовищную историю, от которой волосы встают дыбом. Юлия отправилась на свидание со своим возлюбленным. Места, в которых женщины могут видеться с зеками, похожи на общежития. В них несколько комнат, общая кухня и общий санузел.
Свидания — это большая привилегия для заключённых, их дают не всем и на разное время. Обычно оно длится не меньше суток, девушки там ночуют, ходят в халатиках.
В один из таких приездов Юлия услышала, как за стенкой кричит женщина, которую явно насилуют. Возлюбленный Юлии пояснил, что зек, к которому приехала его жена, проиграл её в карты сокамерникам, и теперь она отдаёт его долг. Групповое изнасилование продолжалось около двух часов, в конце несчастная девушка уже не кричала. Юлию это нимало не смущало, и она спокойно радовалась свиданию со своим возлюбленным, к которому приехала.
Когда она рассказывала эту историю Ольге, то не ужасалась, а просто пожимала плечами: раз муж задолжал, то можно и потерпеть чуть-чуть. Всё же карточный долг — «святое».
Особенности жизни в колонии для женщин
Тюрьма – далеко не самое приятное местно, и пребывание здесь не назовешь комфортным. Тем не менее, современные исправительные учреждения далеки от тех стереотипов, которые сложились в обществе. Люди, никогда не попадавшие в места лишения свободы, нередко думают о том, что здесь грязно, царит антисанитария, заключенных избивают сотрудники администрации, а сокамерницы издеваются над слабыми, отнимая у них еду.
В действительности же большинство сиделиц – это обычные женщины, которые попали в места не столь отдаленные по глупости или за наркотики. Есть здесь и те, кто в порыве гнева убил своего сожителя-тирана. Матерых же преступниц в женских колониях единицы.
В ИК содержатся заключенные с разными характерами, богатые и бедные. И новичкам здесь не следует бояться кого-либо, но и доверять кому-то не следует. Нужно всегда быть на чеку, ведь матерые зэчки нередко пытаются попользоваться новичками.
Реабилитация после тюрьмы
Многие задаются вопросом: есть ли жизнь после тюрьмы? Какими выходят девушки из тюрем?
Когда женщина, длительное время находится в исправительном учреждении, она свыкается с мыслью, что за нее все решают сотрудники колонии, и привыкает к обязанности во всем их слушаться. Женщина после тюрьмы — как забитый маленький котенок, которого выбросили на улицу, и ему некуда идти. Адаптироваться к свободной жизни получается не у всех.
Она просидела в разных исправительных учреждениях в общем 18 лет. Все сроки были за превышение самообороны. Сейчас Ирина работает продавцом в табачном киоске. Благодаря постоянному месту работы Ира на свободе уже 5 лет.
Спасибо, что дочитали до конца!
Каждый день мы пишем на темы, волнующие жителей страны. Мы с удовольствием делимся своими знаниями и интересными историями наших читателей.
Также мы помогаем подопечным благотворительного Фонда «Добрая Зебра». Вы тоже можете стать частью нашего большого сообщества. Ознакомьтесь с деятельностью фонда, с его подопечными или просто нажмите на кнопку «Помочь». Мы благодарны за каждый рубль!
Довольный
%
Грустно
1
100 %
Восхищён
%
Уснул
%
Сердитый
%
Удивительно
%
Столовая женской колонии
Наступило время обеда. Как по звонку женщины с нетерпением построились и по одной заходили в столовую. Мне это напомнило фрагмент из сериала «А.Л.Ж.И.Р.», где героиням по очереди выдавали еду.
Вспомнились американские фильмы о хаосе в женских тюрьмах. Долго не думая, я спросила у Рустама:
— А у вас бывает, что есть главная среди заключенных, которой все отдают еду? Или женщины между собой делятся на различные группы внутри колонии?
На что Рустам резко ответил, что у них заключенные себя так не ведут. По его словам, все женщины подчиняются общему режиму колонии.
Мы вошли внутрь. Вкусный аромат домашней тушенной картошки смешался с резким запахом вот-вот вымытого хлоркой кафеля. Столовая внешне как из военных фильмов 50-х годов. Белые стены, белый кафель на полу, столы и стулья расставлены в шесть рядов. За каждом столом могут обедать по четыре человека. Все осужденные стояли за столами, но никто не осмеливался есть. И только после крика дежурного: «Можете приступать», женщины сели обедать.
Начальник оперативного отдела Рустам повел меня к информационной доске и столу, где выставлена вся еда, которой кормили в этот день заключенных. На первое — борщ, на второе — жаркое с мясом, кусок яблока, два ломтика хлеба и компот. Еда действительно была вкусной. Единственное, мне не понравился борщ. По своему виду он мне напомнил томатный сок, который сделали из томатной пасты и воды.
Тюремный быт
В заключении у женщины мало возможности отстоять свои права, при этом пресс администрации колоссальный. Практически все работают, так быстрее проходит время, да и лишние деньги не помешают.
В тюремном магазине ассортимент скуден, а цены зачастую завышены. Нехватка качественной пищи быстро сказывается на здоровье заключенных. Потерять зубы и посадить желудок — элементарно. Рассчитывать можно только на передачи родных, но не факт, что они попадут в руки в должном виде. Жаловаться бесполезно, письма, звонки прочитываются и прослушиваются.
Работы на зоне предостаточно. Основной труд — шитье. Швейная фабрика располагается в ангаре, в котором машинки стоят одна за другой. Каждый выполняет свою операцию в рамках общего заказа. Если ты по какой-то причине не справляешься со своей работой, то тем самым тормозишь всю работу. Соответственно, разбираться и помогать тебе никто не будет. Вместо этого ожидаемы ругань и тумаки. Находясь в стрессе, как правило, многие все же быстро осваивают необходимую операцию. Часть заключенных отправляют на работы, связанные с обслуживанием зоны. Например, в отдел технического контроля, где проверяются изделия на предмет брака. Плотники, библиотекари, слесари, бригадиры — те места, куда стремятся попасть женщины со швейной фабрики. Монотонный швейный труд не многие выдерживают.
Ряд должностей положены исключительно людям с высшим образованием, например, в отделе социального обеспечения. Зачастую сотрудники ФСИН не способны в силу отсутствия знаний и опыта справляться со своей работой. В таких случаях всю работу за них выполняют грамотные заключенные за мизерную зарплату на полставки и, опять же, за лояльность. Сами же ФСИНовцы получают зарплату как положено. Поэтому для них так ценны “умные” кадры из заключенных, поэтому их так редко отпускают по УДО.
Так, в борьбе за минимизацию дискомфорта в тюремных условиях, проходят годы. У кого-то пара лет, у кого-то десятки. Человек так устроен, что привыкает ко всякому, даже невыносимому существованию, но при всем этом живет надеждой на лучшее. И кажется заключенным, что лучшее там, за решеткой. А на выходе оказывается, сложности не заканчиваются, а начинается их новый виток.
Жизнь в камере
В отличие от мужчин, у женщин-заключенных нет “авторитетов”, жить по “понятиям” для них не характерно. Организация отношений в камере строится скорее по принципу “дедовщины”, т.е. кто дольше отсидел, тот имеет больше преимуществ перед новичками. Вот, например, схема распределения спального места. Помимо двухъярусных кроватей есть четыре отдельных, стоящих особняком. Этот наиболее привилегированный “участок” называют “поляна”. Спать там может, как правило, старшая по камере и доверенные ей лица или просто “старосиды”. Остальные места распределяются также по старшинству: новоприбывшие располагаются у прохода или около туалета, женщины со “стажем” занимают более удобные кровати, как только они освобождаются. Новенькая должна довольствоваться тем, что останется.
В основном, заключенные нацелены на сохранение своего собственного минимального комфорта. На воле этот принцип также распространен, но в стесненном пространстве это проявляется острее.
Со временем приходит понимание, что в одиночку сложнее справиться с бытовыми неудобствами, и чтобы обрести хоть какую-то поддержку, женщины объединяются в “семейки”, группки по два-три человека.
Внутри “семейки” принято делиться продуктами и предметами первой необходимости. Бывали случаи, когда женщинам приходилось консолидироваться, дабы добиться улучшения общих для всех условий содержания, вытребовать определенных поблажек. Малыми разрозненными силами такого достичь практически невозможно. К слову, в женских тюрьмах ситуация с туберкулёзом намного лучше контролируется и заразиться им меньше вероятности, чем в мужском заключении.
История вторая:
Анна Н. живет в колонии-поселении несколько месяцев. Осуждена за кражу на два года. Немолодая женщина, ей 41 год. В родной деревне остались сын и дочь, растет внучка. Пока они живут с бабушкой и отцом.
На ее лице – отпечатки бурной разгульной жизни. Хотя видно, что в молодости была красавицей. Анна сидит, насупившись, и всем видом демонстрирует, что не желает разговаривать. Недовольно косится на меня, мол, пришла тут.
— Не буду ничего говорить! – с вызовом смотрит.
Она напоминает маленького, обиженного ребенка. Перехожу на якутский язык, и на удивление женщина тут же преображается: черты лица разглаживаются, на лице появляется робкая улыбка.
— Я ведь хорошо жила. Стала выпивать, когда развелась с мужем. Сначала не так часто, потом покатилось. Вот, лицо все в шрамах, всяко было. Однажды погуляли со знакомым, выпили, как полагается, а потом сдуру украла у него карточку и купила себе пальто.
Да раньше я никогда не воровала! Господи, конечно, жалею о своем поступке. Я ведь работала воспитателем в детском саду, понимаю, что детям стыдно за мать. Они у меня хорошие, каждый день разговариваю с ними по телефону. Покупаю карточку за сто рублей, минута разговора стоит 2,5 рубля. Ничего, мне хватает. Я не сплетница, не болтаю много. Строго по делу: как дела, здоровье.
Надеюсь на амнистию. Будет же в честь Победы, как думаете? У меня уже три поощрения есть, я рисую, пою в хоре, вот, на днях приняла участие в конкурсе среди осужденных женщин, хорошо себя веду. В молодости активной была, пела, танцевала…
Выйду, буду работать, не буду общаться со старыми знакомыми, да многие уже в тюрьме отбывают сроки. Надеюсь на поддержку родных. Конечны, поддержат, куда им деваться? Сейчас учусь на повара, спасибо сотрудникам поселения за такую возможность.
Знаете, что я вам скажу? Плохо воспитывать детей избалованными, я ведь такой и росла. Не балуйте детей!
Пятнадцать рублей в месяц
Колония-поселение №26 — в самом центре Кизела. У ее стен отмечают все городские праздники — у памятника погибшим в Великую Отечественную войну. Колония совсем небольшая, периметр можно обойти за пятнадцать минут. Там содержатся не больше ста женщин — кроме места заключения, в ней устроен швейный цех.
Заключенные работают на ООО «Инициатива». Там же работают вольные женщины, для которых это один из немногих способов получить деньги. Вольные и заключенные разделены металлическими решетками, они не находятся в одном цехе. Вход на производство соседствует с КПП колонии. Там же работает магазин, в котором можно купить зимние и летние рабочие комбинезоны, плотные резиновые сапоги, берцы из кожзама, камуфляжные куртки и штаны, синие рубашки и черные брюки для охранников, есть даже школьная форма.
Аня рассказывает, что условия жизни в колонии-поселении можно описать словом «ад». Она сравнивает их с большой Пермской колонией, где за работу платили больше, оказывали минимальную медицинскую помощь, было тепло и «сотрудники относились к тебе как к человеку, если вести себя нормально».
«Сотрудники колонии должны обращаться к нам на «вы». Но в Кизеле это «вы» звучало так, что лучше бы обращались на «ты». Бывали моменты, когда зареветь охота. При мне двое сидели в ШИЗО (Штрафной изолятор — Примеч. «Черта».) за отказ от работы, их после этого отправили на зону. Они для этого в ШИЗО и хотели».
Подробнее рассказывать о том, что происходит в кизеловской колонии-поселении, Аня не хочет.
«Понимаете, я же продолжаю жить в этом городе. Я на улице встречаю сотрудников, которые спрашивают как у меня дела. Что я могу сказать? Шьют костюмы для рабочих на заводах: 0,1 секунда на операцию — это как? (Плановая норма по выполнению одной операции на швейной машинке — Примеч. «Черта».). Практически у всех там аллергический дерматит, ведь это синтепон, пропитка. Три тысячи рублей в колонии получали швеи, это если план выполняли. Если не выполняли — триста рублей. Некоторые получали и по 15 рублей. Нам естественно никто ничего не объяснял. Все все понимают. Вольные на швейке получают до двадцати двух тысяч, а заключенные — практически бесплатная рабсила. Так везде было и так будет».
Кизел. Фото: Федор Телков/«Черта».
Аня никогда не умела шить, в Перми и Березниках она занималась отделочными работами в колонии и получала за это зарплату. Поэтому в Кизеле первым делом она пришла к начальнику колонии и сказала: «Давайте меня назад увозите на зону в Пермь, обратно в ИК-32. У меня там хотя бы была работа, и я получала деньги». Так Аня стала заниматься ремонтом и отделкой швейных цехов ООО «Инициатива».
«Через какое-то время и начальник колонии, и начальница производства стали мне доверять, предложили регистрацию в общежитии и официальное трудоустройство в «Инициативе» после освобождения».
Теперь Аня работает оператором большой вышивальной машины. Она делает нашивки на форме, которую отшивают вольные и заключенные. Ей нравится эта работа, в месяц она получает двадцать две тысячи рублей. Говорит, на жизнь в Кизеле хватает.
Аня не единственная, кто воспользовался этой возможностью. Она знает еще восемь женщин, которые сидели вместе с ней, стались жить в Кизеле и устроились уже вольными швеями или закройщицами в «Инициативе». Все они, как и Аня, отбывали не первый срок, поэтому находили способы договариваться с сотрудниками, а не «качать права».
«У нас много «первоходок» было, они же непуганные, нагловатые, им палец в рот не клади. Это мы, сидевшие, можем промолчать. А они звонят родителям, пишут жалобы в региональный УФСИН. Думают, что это поможет. Конечно, все их жалобы развернут. Их письмо вернется обратно в колонию, его увидит начальник. И все это тебе припомнят на комиссии по условно-досрочному освобождению».
После восьми лет заключения в разных колониях, Аня поняла, что бороться со ФСИН бесполезно:
«Парни больше отстаивают свои права, выражают свое несогласие, они думают только о себе. А все женщины хотят домой — к детям. А мужику — че ему переживать за других. К мужчинам больше ездят на свидания, морально их поддерживают. В женский день стоят 4 человека. А в мужской — 44. Женщины готовы стерпеть все что угодно ради детей».
Вход в колонию
При входе на территорию женской колонии меня встретил видеооператор из Петропавловска — Дима. Целый день мы с ним вместе будем изучать местные окрестности и жизнь за колючей проволокой. Хотя колония и женская, но идти туда одной было не по себе. Сегодня Дима — моя моральная опора. Он докурил свою сигарету, после чего я позвонила пресс-секретарю Департамента уголовно-исполнительной системы СКО. Она провела нас через первый турникет. Вокруг все пахло свежей краской и были слышны звуки строительных работ, асфальт вычистили до блеска. «Ничего себе, как нас встречают», — подумала я. Но тут же узнаю, что на следующий день женскую колонию должен посетить министр внутренних дел.
При входе в колонию — повсюду камеры видеонаблюдения, турникеты и специальные арочные металлодетекторы. Молодой мужчина 30 лет попросил меня ознакомиться с правилами безопасности и подписать их. Согласно правилам, я не имею права проносить на территорию украшения, телефон, различные гаджеты и еще длинный список запрещенных к проносу предметов. Затем ко мне подошла проверяющая женщина с ручным металлодетектером и проверила меня с ног до головы.
— Украшения, серебро, золото, телефон имеются? — спросила она.
— Нет, сняла, — ответила я.
После досмотра перед нами открылась большая коричневая железная дверь, скрип которой был слышен за километр. За дверью установлена железная решетка, а за решеткой — длинный коридор, освещенный лишь одной лампой. С камерой в руках я и Дима шли по коридору, который из-за слабого тусклого света напоминал полосу препятствий. В конце этого «тоннеля» нас должен был ждать начальник оперативного отдела учреждения ЕС-164/6, майор юстиции Рустам Жумин. Однако дойти до конца мы не успели. Внезапно я подпрыгнула от звонкого мужского голоса за спиной: «Вы куда?!». Обернувшись, я лишь увидела собственное отражение в зеркале. За зеркалом сидел дежурный колонии, его лица не было видно. Он задал заученные вопросы и разрешил нам проследовать дальше. Такой тщательный досмотр мне напомнил мое ЕНТ в 2015 году.
И вот, преодолев все досмотры и допросы, мы вместе с Рустамом зашли на территорию колонии. Вокруг выбеленные тротуары, вымытый асфальт и пахнет свежестью после дождя. Территория колонии делится на две части: производственная и жилая. Они разделены решетками.
Условия в камерах
Живут узницы в постоянных камерах – это своеобразный «дом» на весь период отбывания срока. То, как она выглядит внутри, зависит от руководства и его намерения создать минимальные комфортные условия. Пригодной и отвечающей стандартам можно назвать следующую камеру:
- спальные места на каждую проживающую узницу;
- отдельное место для приема пищи;
- действующий санузел (туалет, место для умывания).
Численность проживающих в 1 камере варьируется от 10 до 40 человек (на 1 человека 4 кв.м.). Женские камеры на 40 и больше узниц имеют отдельную душевую и кухню. Дежурства и уборка проводится 2 раза в сутки (не принимают участие те, кто сидит больше года).
О том, как выглядят камеры в тюрьмах России, можно узнать в этом материале, а о видах российских тюрем мы рассказывали здесь.
Женская тюрьма – особое место, где законы и правила свободной жизни теряют смысл и проявляются в другом контексте. Побои и сексуальные издевательства – девушки чаще подвергаются пыткам со стороны сотрудников лагеря в тюремной жизни в России. Чаще всего сексуальные изощрения остаются безнаказанными.
Про Олю и бизнес
Оле с мужчинами не везло, был муж, но он бросил её с новорожденной дочерью, потому что та родилась с отклонениями. Оля духом не упала и организовала небольшой бизнес, который неплохо работал и кормил и её, и дочку. Конечно, молодой и активной Ольге хотелось мужского тепла. И однажды она познакомилась с замечательным мужчиной, которого звали Сергеем. Правда, ему ещё год нужно было досидеть. Но осудили его ни за что, его подставили.
Друзья Оли старались убедить её порвать с ним переписку, но влюбленная особа показывала подругам письма, в которых заключённый нежно признавался ей в любви. Лена познакомилась с семьёй Сергея и начала вместе с его сестрой возить передачки. Примерно в это же время влюбленные расписались. Когда он вышел, то сразу переехал в квартиру Ольги и с собой взял сына от другой женщины. И вместо того, чтобы найти работу, Сергей стал отдыхать. Иногда он покупал Оле цветы, конфеты и бижутерию. Но большую часть времени лежал на диване и курил сигареты.
Ольга работала теперь на четверых. И в какой-то момент начала замечать, что из сейфа в офисе стали пропадать деньги. Сначала она грешила на собственную растерянность из-за перманентного состояния счастья, в котором она пребывала последние месяцы. Пропажа денег стала регулярной. Пропадали крупные суммы, десятки тысяч рублей. Оля решила сменить замок на сейфе. Это помогло на пару недель. Потом всё возобновилось. Тогда озадаченная бизнес-вумен установила в офисе скрытую камеру. И буквально на следующий день увидела на записи собственного благоверного, который своими ключами открывает и дверь в офис, и сейф. Большую часть денег он тратил на общак, часть — на рестораны для себя и совсем маленькую часть — на подарки для жены. Конечно, после того, как тайное стало явным, Ольгину влюблённость сняло, как рукой. Сергея с сыном она выгнала, и осталась жить со своей маленькой дочкой, отдавая свою любовь ей и бизнесу.
Еще:
- Кумир Шварценеггера — железный человек из СССР
- Как жили проститутки в царской России?
- Почему мы стучим по дереву, чтобы «не сглазить»?
- Существует профессия дегустатора кормов для домашних животных
- Скопческая ересь в Российской Империи и СССР. Кто такие скопцы?
«Дай подержу тебя за руку, ты пахнешь свободой»
Пока Оксана отбывала наказание на «химии», она успела побыть не в совсем обычной ситуации — еще раз вернуться в колонию, только уже в другом качестве. Ее пригласили сыграть спектакль в гомельскую женскую колонию, где она провела столько лет…
Оксана вернулась в колонию, чтобы сыграть спектакль. Фото: Надежда Бужан, газета «Звязда»
— Мы приехали с Алиной, идем с ней по территории, смотрим на фабрику, где работали, а девки все в окна выглядывают. Потом стали нас нюхать, потому что мы пахнем уже как настоящие женщины, трогали нашу одежду, рассматривали накрашенные ногти. Конечно, если бы можно было пронести туалетную воду, всех бы попрыскали. Уходя, сняли с себя заколки и оставили им. Кажется, это мелочи, но именно этого там не хватает. Одна девочка сказала: «Дай подержу тебя за руку, ты пахнешь свободой». Потом нам разрешили побыть в своих отрядах.
— С какими чувствами вы туда заходили, наверное, плакали?
— Словами не передашь. Девочки сразу меня обступили, раздели (смеется). Надели мои сапоги, куртку и ходили по отряду, им так хотелось почувствовать обычную жизнь! Когда время закончилось, я подошла к завхозу с просьбой отвести на КПП: «Оксана, иди сама. Ты же уже свободная!».
— Вас не было в колонии на тот момент три месяца. Вернувшись туда, ощутили, что это какая-то далекая жизнь, которая к вам не имеет никакого отношения?
— Да, какими-то фрагментами, урывками всплывал фильм, который я смотрела давным-давно. Хотя я там провела пять лет, но перед глазами прошлая жизнь пролетела за секунду. Когда уходила, оставался осадок… Я видела лица наших девочек. Они и обрадовались, и огорчились нам одновременно.
— Получилось закрыть дверь в прошлое, и больше туда не возвращаться?
— Я боюсь, если уйду со своей работы и начну что-то искать в родном городе, моя судимость тут же всплывет, и скажут: «О, так она же сидела». На Новый год с дочкой загадали, что проведем 10 дней вместе на море. И еще мне — работу поближе к дому. Сейчас приходится ездить в Минскую область вахтовым методом, 5 дней через пять, сложно, конечно. Дочка поступила в колледж в другой город, так что видимся по выходным. Я для себя решила: новая жизнь — новые люди.
— А с теми, с кем подружились в колонии, поддерживаете отношения?
— Когда освобождалась, говорила: «Напишу от силы два письма. Девочки, не обижайтесь. Там уже будет другая жизнь». Я не давала никаких обещаний. И что я напишу тем, кто лишен свободы? Свои новости, радости, что у меня все хорошо? Но зачем им это? Это давит. К тому же та жизнь, в колонии, начинает забыться. И мне не хочется ее вспоминать. Я перестала судить людей, потому что не знаю своего будущего, не знаю чужую историю, и того, что на него повлияло. Теперь живу только своей жизнью.
ТегизнакомстваМинск
Чтобы разместить новость на сайте или в блоге скопируйте код:
На вашем ресурсе это будет выглядеть так
«Казалось, на лбу написано: только вышла». Как живут героини документалки о женской колонии в Гомеле
Темно-синие телогрейки, жестяные тарелки, звонок домой по расписанию и колючая проволока — теперь все это хоть и в прошлом, но оно не отпустит уже никогда. И с ним…
Женская тюремная иерархия
Воров в законе и смотрящих в женской колонии нет. Но там существует своя иерархия, хоть и более скромная.
Не любят, не уважают и избегают в женской тюрьме следующих дам:
- Наркоманок, которые готовы за копейку продать всю казарму;
- Стукачек, которые работают на начальство колонии;
- Детоубийц;
- Больных ВИЧ и раком.
Все эти представительницы колонии считаются более низкими личностями, чем все остальные. Они опасны и могут принести вред всему остальному коллективу. Других разграничений в тюрьме женской нет.
Кто такие ковырялки?
Ковырялки – это обычные лесбиянки, внешне не отличающиеся от других осужденных. Они могут и вовсе не быть лесбиянками, а заниматься подобными делами только от безысходности и жажды любви. После того, как они откидываются, ковырялки ведут обычную сексуальную жизнь.
Кто такие коблы?
Коблы – более интересный тип тюремных лесбиянок. Этих дам Вы стразу узнаете и ни с кем не перепутаете. Внешне они имеют сходство с мужчинами.
Добиваются такого сходства они, конечно, намеренно. У них короткие стрижки, они не носят платков, одеваются в мужскую одежду, курят и плюются. Иногда они настолько похожи на мужчин, что трудно поверить в то, что это женщина.
Коблы избирают свою любовь также по доброй воле. Если они к Вам пристают, вежливо объясните им, что их предложения Вас не интересуют.
Коблы ведут себя тоже как мужчины. Они ревнуют своих дам, могут даже совершить драку за обладание объектом своей любви. Они опасны и порой неадекватны.
Некоторые коблы после отсидки намеренно возвращаются в тюрьмы, чтобы вновь встретиться со своей оставленной любовью.
Женская тюрьма – это место, полное сюрпризов и неожиданностей. Здесь можно найти верных подруг или получить жестокую школу жизни. От того, каким будет опыт конкретной заключенной, зависит лишь ее собственное поведение.
Нужно вести себя естественно. В тюрьме такое поведение ценится. Не нужно паниковать или закатывать истерики, вступать в открытые конфликты с более опытными преступницами.
Женская жестокость отличается особой опасностью. Любой необдуманный шаг может навсегда изменить Вашу жизнь в не лучшую сторону.
Демонстрация силы
На зоне уважают сильных личностей. Решительный, стойкий человек всегда найдет единомышленников. Физическая же сила особого значения не имеет, поскольку по данному параметру все женщины-заключенные более-менее равны. Исключение составляют спортсменки, но свои физические данные им приходится демонстрировать лишь в крайних случаях. Например, если требуется передвинуть тяжелую мебель или помочь на стройке.
Драки в женских колониях – явление редкое. Дерутся в основном те, кто не в состоянии решить свои вопросы по-другому. Если же человек силен духом и уверен в себе, то в драке ему участвовать не придется
Важно сразу отстоять свое личное пространство, и тогда проблем в дальнейшем не возникнет. Не следует опускать до сплетен, нытья и мелочных разборок